США, Япония, ФРГ, Франция, Великобритания, Италия и Канада (их еще называют большой семеркой). Эти страны лидируют в мире по своему экономическому и научно-техническому потенциалу, совокупному ВВП, отличаются наиболее диверсифицированной экономикой, а также самым крупным людским потенциалом. На эти страны приходится около 70% производства всей промышленной продукции мира, все прямые иностранные инвестиции.
Первое место среди «большой семерки» занимают США, контролирующие самую значительную часть капиталистического мирового хозяйства и играющие в нем определяющую роль.
Обострившаяся к середине 80-х годов конкуренция между ведущими странами выявила три противоборствующих центра: США, западноевропейские страны, занимавшие «оборонительные» позиции, и Япония («наступающие» позиции на рынках массовых товаров народного потребления).
Именно Япония оказалась главным соперником США и ЕС в эти годы. Уже к середине 80-х годов она обеспечивала 82% мирового выпуска мотоциклов, 80,7% производства домашних видеосистем и около 66% фотокопировального оборудования. Японские компании заняли господствующие позиции на американском рынке станков с числовым программным управлением. Между 1973 и 1986 гг. доля США в мировом производстве товаров и услуг снизилась с 23,1 до 21,4%, доля ЕС – с 25,7 до 22,9%, а доля Японии выросла с 7,2 до 7,7%. Следствием этого процесса стало ухудшение позиций американских компаний. Если в 1971 г. 280 из 500 крупнейших ТНК были американскими, то к 1991 г. таковых осталось лишь 157. К этому времени Япония фактически догнала США, обладая 345 крупнейшими компаниями, притом, что в странах ЕС таковых было 17, а в Северной Америке – всего 5; 9 из 10 крупнейших сервисных компаний также представляли Японию. В конце 80-х годов японское экономическое чудо продемонстрировало, насколько далеко может зайти страна, использующая индустриальную парадигму, в окружении соседей, принадлежащих постиндустриальному миру.
Однако японские производители, увлеченные количественными показателями своего успеха в области индустриализации, не учли ряд других факторов.
Во-первых, хотя условия торговли США с остальным миром в 80-е гг.
серьезно ухудшились (уровень цен на американский экспорт снизился между 1970 и 1990 гг. более чем на 20% по отношению к уровню цен на импортируемые товары), Соединенные Штаты по-прежнему получали большую часть импорта из стран с близким к их собственному уровнем развития, в силу чего образовывавшийся торговый дефицит не был необратимым. Кроме этого, сами американские компании, сокращавшие индустриальную занятость в США и перемещавшие рабочие места за границу, вносили существенный вклад в нарастание дефицита, в данном случае достаточно формального (известно, например, что IВМ, использующая в Японии 18 тыс. работников и имеющая годовой объем продаж в 6 млрд долл., стала с начала 90-х годов одним из ведущих японских экспортеров компьютерной техники, в том числе и в США). Данный фактор имел и имеет гораздо большее значение, нежели то, которое ему обычно придается. Если в 1985 г. Япония экспортировала в США товаров на 95 млрд долл., а покупала только на 45 млрд, это еще не означало того гигантского разрыва, о котором часто говорят политики и экономисты. В том же году американские компании произвели и продали в Японии товаров на 55 млрд долл., тогда как соответствующий показатель для японских фирм в США не превышал 20 млрд. Если учесть это обстоятельство, то окажется, что японские производители поставили в США продукции на 115 млрд долл., тогда как американские в Японию — на 100 млрд, и дефицит составлял не более 15%, а если учесть выплаты японских компаний за американские авторские права и патенты, то фактически отсутствовал вовсе.
Во-вторых, японские производители тешили себя положительным сальдо своего торгового баланса с США во многом подобно тому, как это делали поставщики нефти в период высокой инфляции в 1977–1980 гг. Анализируя процесс образования торгового дисбаланса между странами, нельзя не видеть, что такового фактически не существовало в 1980 г., но уже в 1981-м он достиг 36 млрд долл., в 1982-м – 67 млрд, а в 1983-м превысил 113 млрд долл. Что же произошло в этот период и какова была основная причина подобной ситуации? Ответ на этот вопрос очень прост: важнейшим фактором роста американского импорта и стагнации экспорта служило беспрецедентное повышение курсовой стоимости доллара по отношению к «корзине» основных мировых валют – только между серединой 1979-го и первым кварталом 1985 г. оно составило 73%. В этих условиях совершенно естественным был как рост потребления импортных товаров в США, так и снижение по всем без исключения товарным позициям отношения объема экспорта американских товаров к общему объему их производства.
Японские стратеги не учли двух обстоятельств: того, что усиление доллара объясняется временными трудностями американской экономики и поэтому не может быть продолжительным; и того, что, пока расчеты ведутся в долларах, США не имеют внешней торговли в собственном смысле слова, а проблема «восстановления» баланса решается посредством организации спекулятивной атаки против доллара, обесценивающей средства, полученные экспортерами от продажи их товаров в США.
Как только ситуация в американской экономике стала нормализовываться, началось снижение процентных ставок, а вместе с ним – падение доллара на мировых рынках; за полтора года его курс снизился более чем на 25%, а к февралю 1987 г. «отыграл назад» почти четыре пятых своего прежнего беспрецедентного повышения. В результате с середины 1986 по середину 1988 г. американский экспорт вырос более чем на треть, а дефицит торгового баланса сократился на 40 %. Проявившиеся в эти годы тенденции фактически устранили дефицит в торговле США с европейскими странами, а снижение курса доллара еще на 15–20 % обеспечило бы и полное преодоление дефицита в торговле с Японией. Трудности 80-х гг. серьезно дезориентировали конкурентов США, которые, убедившись в привлекательности американского рынка, усилили присутствие на нем, в первую очередь, в сфере распределения и торговли и предпочли отказаться от создания производственных мощностей. Это видно при сравнении американских и японских показателей в сфере экспорта готовой продукции и перенесения производства за границу. Если в 1988 г. общий объем японского экспорта был всего на 20% ниже американского, то масштабы продаж произведенных за рубежом японских товаров отставали от аналогичного показателя американских компаний почти в четыре раза, а реализация товаров через созданные за границей японские торговые конгломераты была вдвое большей, нежели через американские. В результате совокупный объем американских товаров, вывезенных из страны или произведенных за рубежом, почти вдвое превосходил аналогичный японский показатель; таким образом, на фоне беспрецедентных формальных успехов японцев американские производители сумели самым серьезным образом пересмотреть прежние ориентиры, что стало залогом их успехов в 90-е гг.
В конце ХХ в. стало очевидным, что Япония значительно отстает от США в эффективном использовании достижений информационной революции. Так, к середине 90-х гг. кабельными сетями были связаны 80% американских домов и только 12% японских; в США на 1000 человек использовалось 233 персональных компьютера; в Германии и Англии – около150, тогда как в Японии – 80; электронной почтой пользовались 64% американцев, от 31 до 38% населения Западной Европы и только 21% японцев.
В начале 90-х годов мировой рынок программных продуктов контролировался американскими компаниями на 57%, а их доля превышала японскую более чем в три раза. В середине 90-х гг. США восстановили с Японией равенство на рынке производства микрочипов.
Таким образом, в новых условиях важнейшим направлением эволюции западного мира в целом и семерки развитых стран в том числе стало формирование постиндустриальной цивилизации как целостной системы. Возможности включения в нее Японии в конце ХХ в. значительно сузились в силу того, что исповедуемая этой страной парадигма хозяйственного роста по своей природе неадекватна ценностям постиндустриального строя. Япония, не сумев одержать победу в информационном и технологическом соревновании с США, перешла к оборонительной позиции.
Японские предприниматели и политические лидеры уверены в возможности восстановления своей экономической мощи за счет экспансии в Азии. Однако такая позиция привела к тому, что сама Япония к концу ХХ в. откатилась далеко назад по сравнению с серединой 80-х гг.
С учетом того, что развитие «четвертичного сектора» неминуемо должно было привести к глубокому кризису традиционной индустриальной модели, возможной задачей, стоящей перед «большой семеркой» и другими высокоразвитыми странами в конце ХХ – начале XXI в., является сокращение индустриального сектора экономики и перераспределение экономической мощи таким образом, который соответствует уже осуществившемуся перераспределению как технологического, так и интеллектуального потенциала между основными центрами современного мира – США, Западной Европой и Японией.